Мой фанфик "Time is the best healer/Время - лучшее лекарство"

[coffee-means-i-love-you]

Мой фанфик "Time is the best healer/Время - лучшее лекарство"

Жанр: ангст, романс, драма

После того, как Кейт Беккет и Рик Касл решают быть наконец вместе, в их жизни воцаряется спокойствие, но в один день всё резко изменится. И Кейт придется принимать жизненно важные решения и бороться с самым непримиримым врагом - с собой.

Time is the best healer / Время - лучшее лекарство

Беккет открыла глаза и почувствовала, что лежит на самом краю кровати. Видимо, Касл ещё не совсем привык делить своё ложе с кем-то, и от того мирно спал на животе, раскинувшись на всю постель. При этом его сильная рука покоилась на её талии. Кейт осторожно убрала его руку, и тихонько вышла из спальни, чтобы дать Рику поспать.
Не смотря на то, что они начали официально встречаться не так давно, Кейт почти всегда ночевала у Рика. Ей казалось это странным и непривычным, но она знала, что ему нравится просыпаться вместе с ней в любимом лофте. И ради этого Беккет готова была привыкнуть к новому месту жительства.
Она направилась в ванную. Включила воду и почистила зубы. Затем взяла с полки расчёску и провела ею по длинным каштановым волосам. Кейт соорудила небрежный хвост на макушке и улыбнулась себе в зеркало. Румяные щёки, горящие глаза и сверкающая улыбка. Не было ни единого повода для плохого настроения: солнечное утро с любимым и впереди не такой уж напряженный рабочий день.
Вдруг в спальне затрезвонил мобильник Беккет.
- Чёрт, - Кейт сорвалась с места, надеясь ответить на звонок, прежде чем мелодия разбудит Рика.
Но когда она вбежала в спальню, Рик уже нажал кнопку «Принять вызов».
- Касл слушает.
Беккет скрестила руки на груди, любуясь знакомой картиной.
- Касл? А Беккет где?- на другом конце провода послышался голос Эспозито.
- В душе, - мгновенно ответил Рик, беззвучно произнося в адрес Беккет: «С добрым утром, дорогая».
Рику нравилось отвечать на телефон Кейт, когда она ночевала у него, тем самым он давал всем понять, что они пара. И хотя такое поведение можно было назвать глупым, но Касл есть Касл.
Кейт указала сначала на телефон, потом на себя, и Касл протянул ей трубку.
- Эспо, привет, что у нас?
- Ты же в душе.
- Прибежала из душа, чтобы ответить на твой звонок, итак?
- Тут у нас какие-то несостыковки в деле Бергера. Приезжайте в участок, расскажу поподробнее.
- Спасибо, скоро будем.

Райан, Эспозито и Касл стояли вокруг стола Беккет. У всех четверых в руках была неизменная чашка свежеcваренного эспрессо. В участке начинался ещё один обыкновенный день. Райан вкратце изложил Беккет, в чём дело и чем они собрались заняться сегодня, а затем добавил:
- В общем, меня очень волнуют показания свидетелей, они все как-то не вяжутся друг с другом.
- Тогда, - предложила Беккет, - поезжайте в отель «Ролан» и ещё раз допросите персонал, а затем навестите ещё раз девушку Бергера, она явно что-то недоговаривает о бизнесе своего парня.
- Ок, - кивнул Эспозито.
- Ты с нами? – спросил напоследок Райан.
- Неа, нужно написать квартальные отчёты и заполнить документацию по делу Миррера.
- Ладно, удачи.
- И вам.

Наступил вечер. Большинство сотрудников отдела убийств разошлись по домам. Однако настольная лампа одного из детективов ещё горела, освещая заполненные бланки и женскую руку, аккуратно вписывающую буквы в окошки.
- Странно, что ты здесь, сегодня же день бумажной работы, - Кейт оторвала взгляд от документов и посмотрела на Рика, сидящего на своём обычном месте.
- Это совсем не значит, что я должен бросить тебя среди груды этих писулек, - он улыбнулся и накрыл своей ладонью её руку.
Кейт улыбнулась и продолжила заполнять бланки.
- Ой, уже восемь, ты же вроде хотел выпить с друзьями в «Старом логове»?
- Подождут немного, я сказал Брайану приготовить для них лучшую выпивку и закуски, так что не соскучатся.
- Ну, как знаешь, - Кейт было очень приятно, что Касл разделяет с ней не только «весёлые» моменты задержания преступников, но и тратит своё время, скрашивая её бумажную рутину.
- Вроде тебе тут осталось немного. Так что я отвезу тебя домой – Алексис купила пару киношных новинок и сказала, что с радостью проведет с тобой «девчачий вечер».
- Отлично.
Их разговор прервал мобильник Беккет.
- Да, Эспо.
- Беккет, я понимаю, что сейчас пятничный вечер и у вас с Каслом наверное куча планов, но мы с Райаном едем проверять одну зацепку по этому дурацкому делу, и нам бы не помешал твой зоркий взгляд на отъявленных негодяев.
- Ок, - планы Беккет на вечер рушились, как карточный домик, - с кем мы имеем дело?
- Руви Травелло, похоже, наркодилер. Мы не уверены на сто процентов, что он причастен к убийству Бергера, но все ниточки ведут к нему. Его точка в клубе на Гарден стрит. Туда и едем.
- Поняла, надеюсь, что буду там минут через 20, если без пробок, конечно.
- Эспозито, она доедет быстрее, - кричал в трубку Касл, - я сегодня на феррари.
Беккет положила трубку.
- Касл, с чего это ты взял, что я поеду на задержание на спортивной тачке? – Кейт подняла бровь.
- Во-первых, это вроде как не задержание, во-вторых, ты же не хочешь ехать до Гарден стрит целый час?!
- Ладно, но, - Кейт подняла вверх указательный палец, - ты высадишь меня и поедешь к друзьям.
- Есть, мэм – отрапортовал Рик и набросил на плечи Кейт кожаную куртку.

- Спасибо, что подвёз, дальше я как-нибудь сама, - Беккет чмокнула Касла в губы и грациозно вышла из ярко-сверкающей феррари.
- Ок, давай там поосторожнее.
- Как всегда, - Кейт улыбнулась и направилась в переулок, к чёрному входу клуба «Raley’s», где она условилась встретиться с Райаном и Эспозито.
Как только Кейт свернула за угол, Касл набрал Алексис и сообщил, что Беккет скорее всего задержится, а сам он будет дома очень поздно. Пока Рик разговаривал с Алексис, он заметил, что на сиденье лежит мобильник Кейт.
- Солнышко, Кейт забыла в машине телефон. Пойду отнесу его ей и перезвоню. Ок?
- Хорошо, пап.
Рик вышел из машины и пошёл по тому же пути, что и Беккет. Но, когда он подошёл к черному входу, дверь резко распахнулась, и оттуда вылетел огромный мужик с пистолетом наперевес, за ним гнались разъяренные детективы.
- Касл, отойди, у него пистолет, - кричала Кейт.
Бугай чуть не сбил Рика с ног, и помчался к Гарден стрит. Но затем резко развернулся и выстрелил.
- Кейт, - заорал Касл.


Он закрыл её от выстрела. Наверное, уже в сотый раз. И так же, как и раньше был непоколебим в своих действиях. Райан и Эспозито погнались за стрелком, а сбитая с ног Беккет повалилась на асфальт.
- Что ты, чёрт возьми, де…- договорить она не успела.
Касл лежал в метре от неё, из раны в его груди лилась кровь.
«Кровь - мелькнула мысль в голове Беккет, - нет, это не может быть кровь. Нет. Мне показалось».
- Беккет, кажется меня…
- Тише, Рик…
Она упала перед ним на колени. Дальше всё происходило чрезвычайно хаотично и с невероятной скоростью.
Нажим.
- Рик, держись.
Нажим.
- Пожалуйста, Рик.
С каждым разом её руки сдавливали грудную клетку всё сильнее.
- Давай же, Касл – она уже не шептала, а кричала на весь переулок, всё сильнее и сильнее сдавливая руки на его груди. Она и не заметила, как слёзы начали капать на окровавленную рубашку.
Беккет почувствовала, что подошла к краю бездонной пропасти, и кто-то собирается столкнуть её туда, тем самым лишив жизни.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – задыхалась она сдавливая и сдавливая его грудь.
- Я люблю тебя, Кетрин Беккет… - еле слышно произнес Касл, слегка приподняв краешки губ.
Его голос придал ей сил, и она продолжила делать массаж сердца. Кейт неотрывно глядела, в его, прежде такие лучистые, глаза. По капли из них уходила жизнь. Она не могла вынести этого. Боль невероятным пламенем жгла её изнутри. Беккет зажмурилась и прижалась к его груди.
- Рик, боже, как я люблю тебя…как я люблю тебя.
Она сдавила его плечо, и как обезумившая повторяла:
- Я люблю тебя… Не уходи… Я люблю тебя.
Беккет не слышала шум большого города, музыку, доносящуюся из клуба, ничего, лишь слабое, тихое биение его сердца.
Тук.
- Боже, Рик.
Тук.
- Не уходи.
Тук.
- Я так люблю тебя.
Неожиданно всё стихло.


Кейт сидела на грязном мокром асфальте того проклятого переулка. Её руки и лицо были в крови, а волосы в сущем беспорядке. Слезы на щеках давно высохли. Она смотрела куда-то перед собой, и, кажется, даже немного покачивалась, пытаясь успокоиться. Она не слышала ни сирен полицейских машин, ни гула папарацци, столпившихся возле скорой, ни отчаянного плача какой-то девушки.
В её сознании ясно и четко раз за разом прокручивалась одна и та же фраза «Я люблю тебя, Кетрин Беккет». Последние слова Рика, как заезженная пластинка, снова и снова повторялись в её голове.
Ей было так больно, как будто пуля попала в неё. И эта жуткая, ломающая на части, боль не шла ни в какое сравнение с тем, что она ощущала, когда её правда ранили. Кажется, рядом с настоящим шрамом появился ещё один невидимый, только он был больше и, к несчастью, не мог зажить. Она обняла себя руками, боясь вот-вот рассыпаться на части, и уткнулась головой в колени.
- Кейт, вставай, пора домой, - послышался голос Хавьера.
Кейт подняла пустой, безжизненный взгляд. Она глядела на него, так, как будто видит впервые, но, всё же, поднялась с асфальта и позволила Эспозито вести её. Беккет всё ещё находилась в непонятном состоянии, сравнимым с сильным наркотическим опьянением или безумным недомоганием, но даже всё это не могло заглушить чей-то безумный плач.
- Хави, что это? – шепотом спросила она.
Эспозито развернул Беккет за плечи. Перед глазами Кейт предстала ужасная картина. Алексис рыдала, склонившись над телом отца, лежащим на носилках, а заплаканная Марта держала её за плечи, пытаясь оттащить.
Это зрелище вернуло Кейт в реальность. Боль вновь тысячью кинжалами пронзила её грудь. Но эта боль была другой, менее сильной, но оставляющей не меньшие раны.
Беккет неуверенными шагами подошла к носилкам, стараясь не смотреть на тело, и осторожно отодвинула Алексис.
- Не надо, милая, - выдавила она и крепко прижала дочку Рика к себе. Марта обняла Кейт за плечи.
Так они стояли вместе в тёмном переулке, разделяя боль друг друга. Боль, которая пройдет ещё не скоро, боль, которая будет с ними каждый день, каждую минуту, каждую секунду.


Беккет стояла возле дерева, прислонившись спиной к стволу. Чёрная широкополая шляпа скрывала её от людей, пришедших простится с отличным писателем и верным другом. Зрачки Кейт были чёрными от стресса и недосыпания, а синяки под глазами довершали жуткую картину. Она сжимала в руках букет алых роз. Шипы впивались ей в кожу, но она этого не чувствовала; не чувствовала ничего кроме невероятной скорби, пронизывающей всё тело.
Безусловно, Кейт было неудобно класть все заботы о похоронах на плечи Марты, но Беккет едва могла самостоятельно передвигаться, не то, чтобы заниматься организационными делами.
Беккет специально пришла к концу похорон, она просто не смогла бы смотреть, как его тело опускают в могилу, как Алексис читает прощальную речь, как Марта рыдает над гробом.
Кейт не знала тут практически никого, но при этом все до единого подходили к Марте и Алексис и приносили соболезнования. Она смотрела на эту непрекращающуюся процессию людей в черных одеждах, и её обуревала злость. Эти невероятно огромные букеты, оркестр и красные, заплаканные глаза женщин казались ей чем-то фальшивым и показным. Беккет понимала, что это эгоистично, но всё её сознание вопило: «Да что вы все знаете о смерти и о том, где он сейчас?!». Она хотела бросить эти цветы, снять перчатки и убежать далеко отсюда, так далеко насколько позволят силы. Она больше не желала слышать ни одного соболезнования, чувствовать ни одного утешительного хлопка по спине. Всё о чём она мечтала – это забиться в угол и упиться взахлёб своим горем, чтобы не видеть не одной этой чёртовой могилы. Пусть даже тем самым она будет врать сама себе, но так явно будет легче пережить ещё одну адскую ночь, когда воспоминания и скорбь будут душить её, как заправский убийца.
День, как назло, был удивительно ясным. Солнечные лучи играли на позолоченных табличках могил и отражались в дорогих солнцезащитных очках. Солнцу ведь всё равно где светить, в центральном парке или на городском кладбище, всё равно, что освещать, детские смеющиеся лица или синий бархат дорогого гроба. В пасмурный, хмурый день легче спрятаться от самой себя. Можно укрыться пледом и плакать, маскируя слёзы под капли дождя. А вот солнце, наоборот, предательски высвечивает каждую ранку, каждый шрам, заставляет щуриться от света, как от боли.
Беккет пряталась в тени дуба, пока окончательно не разошлись те, кто хотел проститься с Ричардом Каслом. Когда последний автомобиль отъехал от стоянки кладбища, она огляделась и неуверенно зашагала по аллее к могиле Рика. Этот момент окончательного и безоговорочного прощания должен был стать для неё личным, никто не имел права делить с ней эти ничтожные минуты.
Беккет подошла к могиле, присела и положила ладонь на надгробную плиту. Холод от камня, как молния, пронзил её тело, задев тот невидимый и неизлечимый шрам. На белом мраморе были выгравированы слова:
Здесь покоится Ричард Эдгар Касл. Блестящий писатель. Верный друг. Отличный сын. Заботливый отец и любящий мужчина.
Ты не успел написать счастливую концовку романа под названием «Жизнь», но мы каждый день будем думать о тебе и заполнять пустые белые листы светлыми воспоминаниями о самых лучших моментах, когда мы были вместе.
Покойся с миром.
Кейт провела рукой по надписи, кажется, она только сейчас поняла, что всё по-настоящему. Это не сон, не концовка фильма ужасов, не дурное воспоминание, а то, с чем ей придется жить и бороться. И в этот момент даже самое страшное зло, воплощенное в убийцах и маньяках, разгуливающих по Нью-Йорку, показалось ей сущим пустяком, по сравнению с тем, что каждый миг каждого чёртового дня ей придется бороться с этой щемящей сердце болью. Каждую секунду ей нужно будет искать в себе силы, во что бы то ни стало, залатать эту зияющую рану в груди.
Беккет опустилась на колени и неловко начала поглаживать надгробный камень.
- Прости меня, Рик, прости за то, что не защитила тебя, за то, что позволила тому ублюдку выстрелить.
Кейт нервно сглотнула.
- Прости за то, что отвергла тебя тогда, когда ты почти потерял меня. Теперь я понимаю, каково это. Прости, что была когда-то груба.
Беккет встала с колен и положила на могилу букет.
- Прости за то, что мы так мало были вместе. Знай, что я люблю тебя, как никого на свете. Надеюсь, там хорошо. Пусть земля тебе будет пухом.
Кейт отступила на пару шагов. Она боялась бросить прощальный взгляд на усыпанную цветами могилу, полагая, что если останется здесь ещё хотя бы на секунду, то задохнётся от боли, и внутренняя пустота поглотит её. Беккет развернулась и направилась к машине.

Она еле доехала до дома, потому что нервы никак не могли заставить сосредоточиться на дороге. Она даже пару раз повернула не туда, что было никак не похоже на Кейт Беккет, коренную жительницу Нью- Йорка.
Трясущимися руками она вставила ключ в замочную скважину. Открыла дверь. Квартира встретила её мёртвой тишиной. Это место больше не могло быть тем, куда она стремится после трудного дня, теперь скорее, оно напоминало палату реабилитационного центра с жёсткой кроватью и лекарствами в виде бутылок со скотчем. Беккет бросила ключи от машины на тумбочку, те ударились о поверхность мебели, звякнули и отскочили на пол.
- Чёрт.
Она разозлилась и пнула связку; та отлетела под диван.
Беккет резко почувствовала подступающую к горлу тошноту. Похоже, даже её организм отказывался бороться, не говоря уже о ней самой. Кейт направилась в ванную. Открыла кран, прополоскала рот и умыла лицо. Затем облокотилась обеими руками о раковину и уставилась в зеркало. Оттуда на неё смотрела женщина лет тридцати пяти. Красивая, на первый взгляд, но измученная горем. Её лицо было землистого цвета, глаза опухли и покраснели, а некогда пухлые губы были стянуты в узкую ниточку.
Кейт смотрела на себя, но ничего не видела, как будто глядя сквозь стену в другую комнату. Зато чувствовала, как в груди, подобно чернильному пятну, разливается пустота. Пустота размером с вселенную. Но в отличие от той, небесной, её вселенная была без единой звезды, без единого лучика света. Одни лишь чёрные дыры.
В тот миг ей показалось, что ничто в мире не сможет поглотить эту тьму. Мама ушла. Монтгомери ушёл. Рик ушёл. Все любимые люди постепенно исчезали из её жизни, унося с собой в могилу частичку неё самой. И, кажется, Ричард Касл отхватил самый большой кусок.
Беккет попыталась взять себя в руки и отправилась на кухню, нужно было срочно что-то выпить. Она открыла дверцу мини-бара и громко ругнулась, когда обнаружила, что выпивка закончилась, причём ещё вчера. Тогда она потянулась за банкой с кофе. Он то, уж точно, вернёт её к жизни ненадолго. Кейт засыпала зёрна в машину и нажала кнопку «пуск». Чашка быстро наполнилась ароматным напитком. Она поднесла её ко рту, сделала глоток и чуть не выплюнула кофе. Боже, кажется, даже вкус любимого напитка напоминал ей о нём. Кофе. Даже его придётся исключить из своей жизни, чтобы перестать сходить с ума. Она вылила содержимое чашки в раковину. И пошла в спальню. Пытаться уснуть, а точнее пытаться бороться с кошмарами.
___
Дождь стеной лил за окном, отстукивая по подоконнику какую-то грустную мелодию. Квартиру Беккет наполняли серые краски пасмурного неба. Кейт сидела на диване, всё пространство вокруг неё заполняли книги, написанные её самым любимым, в прямом смысле, автором. На коленях девушки лежала любимая “Heat Wave” – та, с которой всё началось. Беккет пробегала глазами по давно заученным строчкам и делала глоток обжигающего виски, всякий раз, когда момент в книжке был слишком похож на то, что было на самом деле. Кейт прочла последнюю страницу и уже собиралась отложить книгу на журнальный столик, как вдруг её взгляд зацепился за посвящение. То самое, которое когда-то тронуло её до глубины душу.
To the extraordinary KB and all my friends at the 12th
Беккет смотрела на это предложение, так как будто в нём был некий глубочайший смысл, сокрытый от случайного взгляда. То ли это погода так подействовала на неё, то ли количество выпитого, но посвящение стало последней каплей, последней точкой.
Беккет начала задыхаться от плача, который ей упорно удавалось сдерживать две недели, проведенные в заточении в собственной квартире. Однако прежние слезы отчасти были вызваны шоком, эти же были слезами отчаяния. Соленые капельки падали на бумагу, отпечатываясь на ней хаотичным узором. Кейт закрыла книгу, попыталась заглушить плач и отдышаться. Но ничего не получалось. Волна слёз, смешанная с глубоким отчаянием и сильной болью, нарастала с новой силой.
Кейт так погрузилась в себя, что даже не заметила, как пришёл отец.
- Кейти, милая. Что случилось? – мистер Беккет присел на диван и обнял дочь за плечи.
Её плач лишь усилился, с этой минуты она не могла ничего контролировать. Со слезами из неё выходили последние силы, которые держали её на плаву, две недели она по привычке притворялась сильной, непоколебимой, но сопротивляться зыбучей трясине больше не было духу. Боль потери, смешанная с алкоголем, прожигала каждую частичку тела адским пламенем.
- Ничего пап, ничего. Всё нормально.
Но её состояние доказывало обратное. Слёзы стеной лились из глаз, прямо как тот проклятый дождь за окном. Неожиданно Кейт подняла полные горечи глаза на отца.
- Ну какого черта он вышел из машины, какого черта он пошёл за мной… Я же просила его уехать…Я же так хотела чтобы всё было хорошо.
Беккет не хотела срываться в присутствии отца, но слова сами слетали с губ.
-Да лучше бы я умерла, - Кейт отодвинулась от отца, и, сама того не подозревая, перешла на крик, - да лучше бы я словила эту проклятую пулю… Рик…Рик… Ну за что ему всё это?
Кейт злилась на себя как никогда раньше. И она даже толком не понимала за что. То ли за то, что не смогла защитить его, то ли за то, что так долго мучила Рика своим непонятным к нему отношением. Но, скорее, она ненавидела себя за всё вместе. «Дура, какая же ты дура».
Мистер Беккет не знал, что делать. Он смотрел на дочь, убивающуюся от горя, и его самого охватило чувство страха. Он заметил на столе стакан с виски, но не решился предложить его дочери, а поднялся и принёс с кухни воды.
Беккет тем временем прижала к себе “Heat Wave” и ласково поглаживала знакомый портрет на обороте.
- Ты не заслужил этого, прости меня, прости меня… - шептала она.
Кейт выпила воду, принесенную отцом, затем прилегла на диван, обняла себя за плечи и сказала:
- Пап, отвези меня к нему домой, пожалуйста. Я больше не могу здесь находиться.
__
Кейт переступила порог знакомой квартиры. Прошла на кухню. Затем в гостиную. От чего то, она так и не смогла полюбить его лофт. Но мысль о том, чтобы вернуться в свою холодную пустую квартиру, убивала её. Марта и Алексис, конечно же, радушно согласились на то, чтобы она пожила с ними какое-то время.
Беккет прошла в кабинет. Здесь всё было наполнено им. Кейт обвила глазами каждую полочку, стараясь зацепиться взглядом за какую-нибудь приятную мелочь. И таковая обнаружилась. На средней полке книжного стеллажа стояла фотография. Снимок был сделан года три назад. Было не понятно, почему Касл сохранил его. Обычная обстановка: участок, её стол, они мило улыбаются в объектив. Хотя, нет, она знала, почему Рик хранил его. На этом фото они выглядели беззаботными и счастливыми. Эти их улыбки острием вонзились ей в сердце. Кейт не поняла почему, но её пальцы порвали снимок на мелкие куски.
Ей вдруг стало так плохо. В тысячу раз хуже, чем несколько часов назад, когда она рыдала от отчаяния. Эта дурацкая фотокарточка напомнила ей о том, что было бы, как бы всё было, если бы не тот выстрел.
«Нет, ничего не помогает, ни книги, ни фото, ни его квартира. Ничего» - твердила себе Беккет.
Она все ещё была в жутком разобранном состоянии. Как это разорванное фото на полу, она валялась на обочине жизни. Своей жизни. И ничто не могло склеить её разорванное на множество кусочков сердце.

- Кейт, тут к тебе посетитель, - войдя в кабинет, произнесла Алексис.
Беккет сидела за столом Рика, перед ней горой лежали папки с все ещё не раскрытым делом Курта Бергера. Вид у Кейт был, мягко говоря, неважный, она сильно похудела, её кожа казалась зеленоватой, а руки тряслись от переизбытка антидепрессантов.
- Привет, подруга. Я тут принесла тебе целую коробку вкуснейших пончиков.
- Положи их вон туда, - указав на журнальный столик, ответила Беккет.
В комнате царило молчание, будто Кейт всё ещё была одна. Беккет продолжала делать пометки в документах, когда Лейни присела в соседнее кресло и начала разговор.
- Бекс, - ласково обратилась Периш к подруге, - мне позвонила Алексис и сказала, что всё совсем плохо, рассказала, что ты совсем не ешь, не спишь, не слезаешь с таблеток и при всём при этом заливаешь горе виски.
- Лейни, - как будто не слыша её, начала Кейт, - когда умерла мама, мне было очень плохо, я провела в депрессии несколько месяцев. И думала, что уже ничего в жизни не сможет сломать меня. Но как я ошибалась… как ошибалась. С каждым днём мне становится всё хуже, - Беккет откинулась назад и закрыла лицо руками.
- Кейт, Рик не хотел бы, чтобы ты морила себя голодом в его же квартире, не хотел бы, чтобы ты не спала ночами, пытаясь раскрыть дело, которое не даст тебе ничего, и уж тем более, чтобы ты винила себя в его смерти.
- Никто не понимает меня. Никто. Даже ты. После смерти мамы, благодаря Рику, я впервые почувствовала себя спокойной, счастливой, любимой, наконец. И всё это у меня безжалостно отняли. Вновь отняли всю мою жизнь, всё моё существование. Ночью я просыпаюсь от того, что мне снятся его глаза, то, как в них гаснет жизнь, его улыбка, его последние слова. А я ничего не могу сделать, я смотрю, как он умирает, просто стою и смотрю. Это гложет меня, убивает меня изнутри. Я вновь дала погибнуть любимому человеку.
Кейт выдержала паузу, а затем взяла со стола ручку и нервно начала вертеть её в руках.
- А днём, Лейни, я брожу по его квартире, и мне кажется, что он всё ещё тут. Что сейчас он войдет в этот самый кабинет, ласково прогонит меня со стула, возьмёт на колени ноутбук и знакомым ритмом начнет стучать по клавишам. А я встану позади, обниму его за плечи, расскажу, как прошёл день, - эти слова давались Кейт нелегко, она так сильно сжимала ручку, что, казалось, та вот-вот разломится, - а он поцелует меня в подбородок, отодвинет ноутбук и посадит на колени. Я свернусь калачиком и прижмусь к его груди, чтобы послушать биение любимого сердца…
Беккет взяла стакан виски со стола и отхлебнула добрую половину.
- Понимаю, - опустив голову, произнесла Лейни, - но, Кейт, он любил тебя, по-настоящему любил, и ни в коем случае, не хотел бы, чтобы ты вот так вот травила себя.
Беккет не придала её словам никакого значения. Кажется, как будто они говорили на разных языках. После того, как Рик ушёл, Кейт потеряла взаимопонимание со многими, в том числе и с самой близкой подругой.


- Кеееейт, мы дома, - крикнула с порога Алексис, нагруженная огромными бумажными пакетами.
- Нужно было взять побольше яблок. Боюсь, что пяти штук не хватит для утки по-пекински, - сказала Марта.
- Должно хватить. Бабушка, а почему так тихо?
- Не знаю, - предвкушая самое страшное, произнесла Марта.
Алексис прошла через гостиную в кабинет. Первое, что она заметила, были разбросанные по всей комнате бумаги с показаниями и фотографии с места преступления. На столе лежала опрокинутая бутылка виски. Алексис не сразу заметила тело Кейт, лежащее на полу у окна. Алекс вскрикнула и подбежала к Беккет. Девушка прижала пальцы к сонной артерии и проверила пульс. «Слава богу, она жива» - пронеслось у неё в голове.
- Бабушка, вызывай скорую. Кейт без сознания.


- Кейт, можно? – Марта и Алексис постучались в палату Беккет.
Кейт лежала на кровати. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, всё тот же безразличный и пустой взгляд, то же грустное выражение лица, только теперь в вены на её исхудавших руках были вставлены иголки.
- Как ты, милая? - нежно обратилась Марта к Кейт.
Беккет не ответила, а лишь отвела взгляд. Ей было стыдно за то, что она всех вокруг заставляет страдать. За то, что она подвела Марту и Алексис, хотя они позволили ей войти в их жизнь, жить в их доме.
- Простите меня, - выдавила Кейт и попыталась улыбнуться.
- За что дорогая? За что? – Марта широко улыбалась, а Беккет смотрела на неё в недоумении.
- В мире произошло что-то невероятно потрясающее, пока я была в отключке? Вы обе так и светитесь от счастья!
- Так ты не знаешь? – Алексис подбежала к кровати, села поближе и взяла Беккет за руку, - ты беременна Кейт. У тебя будет ребёнок.
Она решила, что они её разыгрывают, и еле заметно улыбнулась, давая понять, что шутка глупая.
- Кейт, посмотри на меня, - обратилась к ней Марта, - это правда, сущая правда. Ты здесь не из-за передозировки. Ты переутомилась и упала в обморок. И если бы не попала сюда, то, наверное, твои заботы и нервы не позволили тебе узнать, что ты носишь ребёнка от моего сына.
- Сейчас тебе нужен покой, здоровое питание и витамины, - говорила улыбающаяся Алексис, - из-за того, что ты изнуряла себе голодом, таблетками и алкоголем, твой организм ослаб, и у тебя была угроза выкидыша.
Кейт тихонько ахнула и положила ладони на живот, аккуратно его поглаживая. Тепло от её собственных рук медленно начало разливаться по всему телу, даря покой и наслаждение. Она и правда не заметила, как животик в последнее время немного округлился. Беккет широко улыбнулась, и по её щекам покатились слёзы. Кажется, где-то далёко-далёко забрезжил неяркий, но такой долгожданный лучик надежды. За которую она сможет ухватиться, как за спасательный круг, и которая поможет ей выбраться из этой пучины отчаяния. Кажется, в её внутренней темной вселенной по одной начали загораться маленькие звёздочки. Она вынашивает малыша, их ребёнка.
- Дорогая, ты уже на четвёртом месяце, - Марта легонько утирала выступившие на глазах слёзы.
- И у тебя будет мальчик, - подхватила Алексис.
Слёзы счастья продолжали литься из глаз. Кейт обняла Алексис, а затем Марту. Впервые за долгое время они почувствовали себя немножечко счастливыми.

Солнце уже близилось к закату. Ещё один день в таком беззаботном месте, как Хемптэнс, близился к концу. Кейт шла по пляжу. Теплая вода ласкала её ноги, а легкий бриз скользил по коже. Телефон в руке Беккет завибрировал, а на дисплее высветилось «Капитан Гейтс». Она поднесла мобильник к уху.
- Да, сэр.
- Здравствуйте, детектив. Как вы там? Не волнуйтесь, я не собираюсь мучить вас делами по работе, просто звоню поинтересоваться, как ваше самочувствие.
- Немного лучше, - грустно ответила Беккет, - но мне хочется домой.
- Беккет, вы и лучше меня знаете, что Нью-Йорк плохо на вас влияет. Тем более у нас здесь такое пекло, кажется, даже асфальт начинает плавиться.
Все близкие и друзья Кейт последнее время постоянно пытались шутить с ней, переводить разговор на нейтральные темы. Но это только больше расстраивало и злило Беккет.
- Капитан, зачем вы звоните?
- Я должна знать, в каком состоянии находятся мои сотрудники. Особенно, когда они готовятся к родам.
Кейт выдержала долгую паузу, а затем продолжила.
-Знаете, сэр, наверное, я не смогу вернуться в участок, - Кейт сглотнула и добавила, - Никогда.
- Прошло всего полгода. Не стоит торопиться с такими выводами, дорогая. Тем более, что сейчас тебя не должно это волновать. Время лечит. Даже самые тяжелые раны рано или поздно стягиваются.
- Наверно… - промолвила Беккет и присела на горячий песок.
Она положила трубку и взяла в руку горстку песка, её мысли понеслись куда-то против её воли.
Если бы ты только мог сейчас сесть со мной рядом и послушать этот прибой. Сегодня он даже какой-то особенный, как будто волны хотят рассказать мне что-то, напомнить о тебе. Как жаль, что мы никогда не были здесь вместе. Представляю, как бы ты хотел показать мне ту необычную пещеру недалеко отсюда или рассказать историю вон того маяка, который наблюдает этот берег не один десяток лет. Ты знаешь, у нас будет малыш. Даже не представляешь, как я хочу, как мечтаю, чтобы у него были твои невероятно голубые глаза. Чтобы заглядывая в них, я вспоминала тебя и то время, когда мы были рядом. Мне начинает казаться, что пустота внутри меня потихонечку, по миллиметру в день, начинает отступать. И это даёт мне хоть какую-то надежду. Однако очень слабую надежду, потому что твоё отсутствие не позволяет собраться и вновь быть сильной.
Снова и снова я вижу один и тот же сон. Я всегда знаю, чем он закончится, но смотрю до конца, потому что нет ни единого шанса покончить с этим. Переулок – ты на асфальте – мои крики - твой последний вздох. Потом просыпаюсь. Солнце только- только появляется на горизонте. Долго смотрю в окно. Встаю. Одеваюсь. Каждый день начинается здесь. На берегу океана. Алексис рассказывала, что это место много для тебя значило, и тебе всегда нравились морской бриз и эти неугомонные чайки. Я даже чувствую здесь твоё присутствие. Такое же неуловимое, как этот лёгкий ветер. Поэтому, наверное, день ото дня ноги сами несут меня сюда. Снова вижу твою улыбку. От неё становится теплее. Ты знаешь, мне постоянно холодно. С той самой ночи.
Да, моя работа – опасная штука. Но, почему то, я всегда была уверена, что никто не отнимет тебя у меня. Всевышние силы просто не могли поступить так со мной ещё раз. Но я совершила ошибку и не смогла защитить тебя. И как бы ты это не отрицал, я виновата. Прости. Я знаю, ты меня слышишь. Я верю, что ты ушёл в лучший мир. Мне нужно верить в это. Просто потому что иначе – неправильно. Интересно, что там? Рай? Ад? Пустота? Мне так хочется преодолеть эту грань незнания. Ведь это так просто. Но я чувствую, что должна жить дальше. Когда ушла мама я тоже так думала, но, как ты знаешь, у меня ничего не получилось, и я во сне или наяву всё время возвращалась. Но ведь на этот раз у меня получится? Правда, Рик?
Вот и солнце зашло. Подводя черту под ещё одним днём, если я не ошибаюсь, под 188 днём, с тех пор, когда нас навсегда лишили совместного будущего. Запрокидываю голову и смотрю в розоватое от закатных лучей небо. Вспоминаю. Вновь и вновь. Ты был смыслом моей жизни. Мне пришлось потерять тебя, чтобы понять это. Понять, что было глупо чинить препятствия, обижаться, и ещё более глупо – бояться быть счастливой. Часто вспоминаю твои безумные теории и подначки. Как же мне не хватает всего этого. Ты вносил разнообразие в мою жизнь. Новая подколка. Твоя ухмылка. Моя ярость. И всё, кроме твоего озорного взгляда, становится неважным. И я верю. Верю в то, что мы снова встретимся и начнём всё сначала. Сядем у берега, я положу голову тебе на плечо, а ты будешь нежно поглаживать моё запястье своими красивыми длинными пальцами. И я уже никуда не отпущу тебя. Не упущу. По-другому просто быть не может. Слышишь?


Кейт и Алексис приготовили себе по молочному коктейлю и расположились на двухместном шезлонге. Закатные лучи солнца освещали веранду, отражаясь в окнах загородного дома Касла. Девушки смотрели вдаль, наслаждаясь теплым ветерком и вечерним спокойствием прибрежного городка.
- Кейт, он снится мне. Каждую ночь, - Алексис обняла Беккет и положила голову ей на плечо, - А когда я не сплю, то меня мучают воспоминания. Я очень скучаю по папе.
- Я тоже постоянно думаю о нём, каждую минуту, каждую секунду, - Беккет прижала девушку к себе покрепче, - Алексис, может для этого сейчас не самое лучшее время, но ты должна знать, что я никого и никогда не любила так сильно, как твоего папу. Он был светом моей жизни. Был, есть и будет, - по щеке Беккет покатилась слеза, но она быстро смахнула её, пряча боль глубоко в себе.
Кажется, в тёмном переулке в ту злополучную ночь оборвалась не одна жизнь. Воспоминания, чувство вины и нестерпимая боль по-прежнему жгли Кейт изнутри, оставляя глубокие рваные раны. Но она должна быть сильной. Должна. Ради себя. Ради памяти о любимом мужчине. И ради маленького Ричарда, который ещё даже не появился на свет, но которого она уже любила больше жизни.